Преподаватель факультета дефектологии МПГУ, член методического совета по коррекционной педагогике, психолог Елена МАХЛАХ занимается детьми-сиротами уже почти сорок лет.
Ее первым выпускникам сейчас уже за пятьдесят. И звонят, и заходят. Советуются как с матерью: о детях, здоровье, деньгах, работе…
Вот и я со своими вопросами туда же, к Елене Семеновне Махлах.– Как складывается жизнь у выпускников детских домов? Бывают ли среди них благополучные люди? Кто им помогает? Какие проблемы у сирот горше всего?
– Выпускникам интернатов и раньше было тяжело, сейчас и вовсе худо. Главная их проблема – трудоустройство. Если молодому человеку нашли работу, еще не означает, что он там задержится надолго: нет заинтересованности в труде, нет предрасположенности – вдруг бросит все, уйдет. Прибьется к криминальной структуре, милостыню будет просить или просто болтаться без дела. На поиски новой работы не ринется: не знает, как это делать, куда пойти, кому позвонить, как вести переговоры.
Сколько уже говорено: в детских домах у ребят нет условий для приобретения навыков труда. Даже самый избалованный ребенок в семье осваивает разные виды труда (ходит в кружки, на факультативы, учится подрабатывать переводами или выполняет заказы по программированию).
Трудовое воспитание сирот обычно ограничивается навыками самообслуживания – убрать постель, накрыть на стол. О каком самовыражении тут речь? Ни интереса, ни полета фантазии. Однообразная, скучная работа. Душа к ней не лежит, но под нажимом старших ее приходится выполнять. Дети привыкают к тому, что труд неинтересен и принудителен. Вот и дежурят они в той же столовой спустя рукава. Потому что твердо знают: воспитатели и нянечки детского дома получают зарплату, значит, пусть все огрехи и исправляют. Ответственности за дом, где они растут, дети не несут. Вся она на взрослых.
Одним трудоустройством проблемы выпускников детских домов не исчерпываются. Печальный опыт Елены Семеновны только подтверждает истину: мало иметь профессию, надо уметь еще ориентироваться во взаимоотношениях людей, разбираться в жизни. Таких навыков воспитаннику сиротского дома приобрести негде: это в обычной семье родители делятся с детьми своими переживаниями, рассказывают им о том, что происходит на работе. Высказывают свое мнение по любому поводу. Их опыт оседает в детской памяти и в нужный момент становится востребованным.
Другая беда, мешающая выпускнику детского дома начать самостоятельную жизнь, – воспитанное иждивенчество. Он обучен жить хоть и в бедности, но на всем готовом. Привык, что ему все обязаны. Просто так. Бесплатно. Поэтому удивляется и возмущается, когда во взрослой жизни от него жестко требуют отдачи. И обижается на весь мир, который не желает знать, что это он ему обязан. Обида на устройство мира может стать такой горькой, что сирота находит только один выход – самоубийство. Суициды у выпускников детских домов давно никого не удивляют.
***
Выпускникам детских домов и интернатов нужны общественные попечители, – считает Елена Махлах. – Иначе они скатываются на кривую дорожку. Или их жизнь довольно быстро заканчивается. Из выпуска десятилетней давности благополучным можно назвать лишь одного человека – он устроился в театр рабочим сцены. С остальными все очень плохо: они занялись проституцией, связались с криминалом, одна девушка убита, другая покончила с собой…
Откуда берутся общественные попечители? Ими становятся работники детских домов – педагоги, директора, нянечки, завхозы. Иные директора целенаправленно ищут своим воспитанникам попечителей. Да не простых, а чтобы они еще становились крестными и всю жизнь об этих детях заботились. Это, конечно, в идеале. Чаще за наставничество берутся совершенно незнакомые люди из нестерпимой жалости, услышав, например, в магазине разговор двух детдомовских мальчишек.
Елена Семеновна попечительствует уже больше тридцати лет. А работники детских домов вновь и вновь просят ее присмотреть за очередными своими выпускниками.
В Калужской области ей сосватали Андрея. Парня поселили в пустующем доме в деревне, он проявлял явный интерес к сельскому хозяйству. Подарили ему корову. Казалось бы, живи, хозяйничай. Но Андрей пишет пенсионерке Елене Семеновне: «Пришлите мне, пожалуйста, денег, а то может случиться так, что я не накошу сена для своей Ромашки». Что делает попечитель Махлах? Занимает-перезанимает, но отправляет денежный перевод для покупки сена.
Бывшие детдомовцы не умеют распределять деньги. Это еще одна сложнейшая для них проблема. Сегодня такое с трудом удается всем, а у выпускников сиротских заведений тем более мало что получается. Хорошо, что у Андрея есть еще один – местный попечитель. Он выдает парнишке деньги по частям, иначе они заканчиваются в три дня.
– Если бы у меня было нормальное образование, я бы стал ветеринаром, – огорчается Андрей.
Действительно, у него, выпускника коррекционного детского дома, образование на уровне четырех классов обычной школы. А интеллект сохранен.
– Что тебе мешает стать практическим ветеринаром? – уговаривает его Елена Семеновна. – И заработок появится, и пользу людям принесешь.
Андрей попробовал, немного получается, но все равно за каждой мелочью парень обращается к своим попечителям. Он не умеет сам добиваться желаемого. Как уверяют психологи, налицо выученная беспомощность – результат детдомовского воспитания.
Полное безволие проявил и Анатолий, прибившийся к Елене Семеновне десять лет назад. Тоже выпускник коррекционного детского дома, тоже с сохранным интеллектом. Окончил кулинарный техникум, виртуозно готовил, но работу найти не мог, болтался без дела. Кто-то посоветовал ему: иди к Махлах, она поможет. Пришел – остался на три года.
Сначала работал киоскером (Махлах добилась для него лицензии). Случилась растрата – ушел. Потом трудился дворником, был рабочим на заводе… В очередной раз, со всеми переругавшись, опять и опять возвращался к Елене Семеновне.
Анатолий не мог вставать утром по будильнику. Не ладил с людьми. Когда Елена Семеновна корила его за то, что он опаздывает на работу, Толя спокойно возражал: я же не виноват, что у меня нет воли.
Уклад жизни детских домов взращивает в их воспитанниках полное безволие. Они способны что-то сделать только в условиях жесткой необходимости. И никак иначе.
– А как же те, кому за пятьдесят? – спрашиваю я. – Ведь у них все сложилось: и семьи, и дети.
– Тогда было другое время, – объясняет Елена Семеновна. – В интернате, где я работала, мы жили одной большой семьей. Все друг о друге заботились, это считалось доблестью. Все чувствовали ответственность за каждого, а каждый – за всех. Чтобы уметь заботиться о себе, надо уметь заботиться о другом. А сейчас по санитарным нормам детдомовским детям запрещено даже котенка иметь.
В детском доме досуга как такового нет. Все расписано по минутам, ограничено рамками времени и пространства. Все вместе идем сюда, потом – туда. Никто не может оторваться от своей группы. В эту минуту все должны быть именно в этой комнате… По-другому нельзя, нет возможности.
В результате у ребенка остается еще меньше свободы выбора. Не побыть одному, не зайти к себе в комнату, не взять то, что надо. Нет свободного времени (оно строго контролируется), соответственно нет и представления о том, как его проводить. А за порогом сиротского заведения выпускника ожидает практически безграничная, внезапная свобода. Компании, пьянки, гулянки… Еще одна проблема, которая тяжким грузом ложится на плечи общественного попечителя. Но парня или девчонку жалко, и бросить их в беде невозможно.
Источник: газета “1 сентября”